Тезисы к докладу «Развитие сетевых сообществ. Проблема идентичности»;
Курносенко Михаил Валерьевич, официальный представитель компании ИРСофт на Украине
ua.mikhail@gmail.com ; kurnosenkomv@netcity.net.ua ; www.netschool.net.ua
г.Бровары Киевской области, Украина
Аннотация .
Для образовательного сетевого сообщества что есть предельная идентичность? Под идентичностью далее мы будем понимать иерархическую совокупность онтологических установок субъекта, отличающих его от других и определяющих его мировоззрение, целевые установки общечеловеческой деятельности. Предельная идентичность позволяет индивиду во всех случаях определиться с ответом на вопрос: кто он? С другой стороны, она выражает "предельный интерес" индивида, т.е. такое свойство сознания, которое сопротивляется тому, что на самом деле предварительно, преходяще и конечно.
Государство и сети имеют длительную историю взаимоотношений и конфликтов. Одна из современных сетевых форм существования общества — диаспора. Сетью можно считать древнегреческие колонии, а также общины первохристиан, существовавшие по всей территории Римской империи. Из противостояния государства и сетевых сообществ последние часто выходили триумфаторами. Достаточно вспомнить трехвековое преследование Римской империей христианских сообществ, закончившееся полной капитуляцией языческой империи перед христианством. В противостоянии сетей с государствами и империями каждый из субъектов использовал свои ресурсы. Государство — репрессивные и законодательные возможности, сети — непосредственность влияния на людей и сообщества. Эффективность политической активности сетевых сообществ в их конфликте с государством объясняется именно неиерархичностью управления сетей и иерархичностью управления государства. Как это ни парадоксально, но сеть в силу меньшей формализованности и неиерархической коммуникации оказывается ближе к носителям гражданской (государственной) идентичности, чем само государство, и потому имеет возможность более непосредственного влияния на массы.
В отдельные исторические периоды сетям удавалось трансформировать государственное устройство в соответствии с религиозной идеологией, сохраняя в качестве предельной именно сетевую идентичность, или создавать новые типы государственности, более адекватные своим интересам. Например, Ориген первым среди христиан высказал идею христианизации языческой Римской империи и создания христианской государственности. История доказала справедливость оригеновской интуиции. Римская империя пала перед несиловым (невоенным) сопротивлением христианской сети. Но и в христианской империи религиозные сети и государство имели, часто, противоположные интересы. В Византии восточно-христианская церковь достигла с империей определенного правового статус-кво, в результате чего оформился некий государственно-церковный симбиоз, известный как исторический феномен "византийской симфонии". В свою очередь западное христианство выбрало централизованную папоцезаристскую модель управления. Создание Папской области, государства впоследствии свернувшегося до территории современного Ватикана, также явилось результатом того, что религиозная сеть (католическая) заимствовала для оформления своего присутствия в Европе формат светского государства.
Очевидно, что опыт работы с государством имели не только христианские сети. Так исламская конфессиональная сеть после смерти Муххамеда сформировала даже новый тип государственности — халифат, а Османская империя являлась примером силового освоения религиозными сетями нового геополитического пространства.
С другой стороны, присутствуют и многочисленные примеры попыток огосударствления сетевых сообществ и локализации сетевых возмущений. Так, в синодальную эпоху сильное государство — Российская империя — попыталось институционально выстроить религиозную жизнь в соответствии с предельными интересами государства. В Русской Церкви было упразднено патриаршество, осуществлена секуляризация монастырских и церковных земель. В управление Церковью были внесены новые и чуждые ей светские иерархические и, одновременно, корпоративные (ведомственность) начала, существенно облегчающие государству работу с сетевой структурой. Т.о. осуществлялось размывание сетевой идентичности православного сообщества в России. Несмотря на существенную реструктуризацию внутрицерковной жизни в синодальный период и фактическую ликвидацию горизонтальных связей религиозной системы, полной деконструкции православной конфессиональной сети не произошло. "Всеобщность" осталась неизменным свойством православного сообщества, а неирерахичность реализовывалась путем активизации неформальных горизонтальных коммуникаций (например, паломничество и странничество), и появления неформальных авторитетов (старцев). Яркий пример противостояния сетевой идентичности и корпоративного искусственно привнесенного начала в Русской Церкви — история почитания "народных святых" преподобного Серафима Саровского и праведного Иоанна Кронштадтского. Несмотря на негативное отношение официальных церковных и, отчасти, светских властей (иерархий) к этим подвижникам, почитание последних верующим народом (сетевым сообществом) было столь велико и устойчиво, что и церковная и светская власть вынуждены были признать святость этих подвижников. Более того, последний российский император Николай II (а в его лице — государство) сам содействовал канонизации Серафима Саровского. На этом примере мы видим капитуляцию государства и церковной иерархии перед сетевой консолидацией православия. Таким образом, сетевые сообщества исторически оказываются более устойчивы к деструкциям и иносубъектным интервенциям, чем, например, государство.
Таким образом, можно сделать вывод, что сетевые сообщества могут нести как положительный, так и отрицательный заряд.
Компания, клуб, банда, воровская шайка, заключенные в тюремной камере, — все эти сообщества тоже создают образовательную среду для тех, кто входит в них, и оказывают не меньше влияния, чем церковь, профсоюзы, деловые партнеры или политическая партия.
Каковы критерии, позволяющие определить меру педагогической ценности любого вида социализации, того или иного сообщества?
Когда мы говорим об образовательных сообществах, то возникает вопрос – кто будет формировать концептуальные подходы сообщества, инструменты, мировозрение, заложенное в образовательный контент. Или опять, как это было раньше пустить все на самотек, полную свободу мнений и взглядов? Какой педагогический продукт мы собираемся получить в результате? Космополита – потребителя или человека с самостоятельным, устойчивым мышлением и мировосприятием, способного различать Добро и Зло в традиционном смысле? Может жителя виртуального мира, созданного им же самим? Пока что в понимании этих вопросов наблюдается полный разброд и шатание, впрочем, соответствующее сегодняшним реалиям постмодернистского общества.
И готовы ли мы сегодня понять и сделать соответствующие выводы для России, что евро-атлантическая цивилизация (т. н. "золотой миллиард"), составляет лишь одну шестую часть населения земли, и потому не следует смешивать её судьбу с путями большей части современного человечества. Религиозное, социальное и культурное многообразие мира (его "цветущая сложность" как сказал бы К.Н.Леонтьев) - не случайное, а необходимое и вечное его качество. Китай, Индия, исламский регион опираются в своем развитии именно на государственное, а не сетевое начало.
Современному миру в условиях тотальной деконструкции еще предстоит определиться с тем, на каких основаниях он будет формироваться. В первую очередь это относится к вопросу о том, какая идентичность будет предельной для человека и социальных групп в будущем. И будет ли это одна идентичность (например, некая космополитическая, универсалистская, надэтническая и надрелигиозная идентичность) или несколько конкурентных и какую идентичность должно формировать образовательное сетевое сообщество?
С развитием коммуникационно-информационных систем уровень манипулятивности западных народов вообще, и американцев в частности, значительно повышается. Фактически с помощью газет, радио, а потом и телевидения правящая элита начинает формировать их сознание, а потому потребности, ценности, миропонимание, мироотношение и т.п. Вот как это прокомментировал О. Шпенглер: «Европейско-американская политика «одновременно», благодаря прессе, создала распространившееся на всю планету силовое поле духовной и денежной напряженности, в сферу влияния которого попадает каждый человек, даже не осознавая этого. Он вынужден думать, желать и действовать так, как полагает целесообразным сидящий где-то вдалеке правитель». При этом немецкий мыслитель добавил: «Сначала люди не могли и подумать о свободной мысли, теперь об этом разрешено думать, но никто на это больше не способен. Все хотят думать только то, что должны хотеть думать, и именно это воспринимается как собственная свобода».
В свое время конгрессмен Оскар Каллавей опубликовал в «Congressional Record» статью о том, как был организован контроль над американскими СМИ. Оказывается, в марте 1915 года группа Дж. П. Моргана собрала вместе двенадцать человек, занимающих высокое положение в мире прессы, и поручила им отобрать в достаточном количестве самые влиятельные газеты в Соединенных Штатах, чтобы, взяв их под контроль, направлять в определенное русло ежедневную информационную политику США. Эти двенадцать человек для решения поставленной задачи проанализировали возможности 179 газет и отобрали из них те, используя которые можно создать систему управления прессой. Они выяснили, что для этого необходимо контролировать лишь двадцать пять наиболее крупных газет. Для осуществления надлежащего надзора и подготовки информации в каждую газету был подобран редактор
Современные наиболее популярные сетевые сообщества Большие группы социальных сетей – это коммерческие, профессиональные и общественно-ориентированные, для сравнения и оценки которых применимы различные критерии и методы.
Сети общего назначения – наиболее разработанное направление в практике социальных проектов, охватившее все население российского Интернета. Можно только еще раз упомянуть Одноклассников.РУ с 25 миллионами зарегистрированных участников, немного меньше - 18 млн. заявлено в Вконтакте.РУ, присутствие от 50 до 150 тысяч пользователей одномоментно на подпроекте МоегоМира национальной социальной сети Mail.ru.
С коммерческой точки зрения вышеперечисленные массовые проекты ориентированы на наибольшее участие, ежедневную посещаемость в сотни тысяч, обеспечивающую рекламную привлекательность сетевых ресурсов, уже сравнимую с привычным теле и радиовещанием.
Среди профессиональных сетей, присутствуют 2 большие группы – сети поддержки подбора персонала (HH.ru и Е-xecutive) и сети практиков, учителей, врачей, художников и т.д.
Попыток создать образовательные сети или сообщества – более чем достаточно, но вот именно здесь важна «руководящая и направляющая» роль государства. Нельзя пускать на самотек такой важное дело, как воспитание подрастающего поколения. Защита сознания ребенка – дело национальной безопасности, поэтому основные принципы социальных сетей должно определять государство. Как следствие этих принципов – содержание медийного контента (образовательного, культурного, развлекательного).
Простой пример, давайте сравним два направления в мультипликации – одно, назовем его «Национальное» и второе – «Внешнее» (чаще всего – западное). Разговор о тенденциях в мультфильмах для детей дошкольного и младшего школьного возраста:
Национальное
Западное
Винни – Пух
Крокодил Гена
Ежик в тумане
Каникулы в Простоквашино
Львенок и черпаха
Шрек
Монстры
Красавица и чудовище
Семейка Адамсов
Панда Кунг-фу
Какую предельную идентичность ребенка формируют эти два направления? Что воспитывают в ребенке? На каких интересах будет будущее общение сформированных этими направлениями сообществ и коллективов?

Ссылки и литература:
http://www.archipelag.ru/authors/fetisov/?library=1494 – «Субъекты миропорядка 21 века», Александр Журавский, Олег Садов, Андрей Фетисов
http://www.kreml.org/opinions/100659863 - «Государство и сетевые сообщества: философский аспект» А.Казин, д.ф.н. профессор исторического факультета С.Петербургского Университета.